Вдали от безумной толпы Подалі від шаленої юрми (Far from the Madding Crowd)

«Вдали от обезумевшей толпы» - солидный по объему роман Томаса Гарди, в свое время испытавший терпение чопорной викторианской публики, получил свое четвертое экранное воплощение благодаря знаменитому датскому кинорежиссеру Томасу Винтербергу. Решение этого кинематографиста взяться за литературную глыбу с большим мелодраматическим потенциалом – не неожиданность. Неожиданность – то, что у него в итоге получилось.

«Вдали от безумной толпы» (деепричастие в названии для фильма заменили на прилагательное) – это история молодой Вирсавии Эвердин (в литературных переводах обычно сохраняется оригинальный древнееврейский вариант имени героини – Батшеба), унаследовавшей от родственника имение с приличным хозяйством. Став госпожой, она принимает на работу бывшего соседа Гэбриэла, разорившегося фермера, чье предложение руки и сердца она некогда отвергла. Шутки ради Вирсавия дает надежду на взаимность одинокому немолодому землевладельцу Болдвуду, но и его оставляет ни с чем. Устоять же строптивая Вирсавия не сможет перед напором обаятельного британского «гусара» - сержанта Троя, роковым образом влияющего на своих женщин. Во взаимодействии с тремя этими мужчинами и решается судьбы мисс Эвердин.

Сюжет «Вдали от безумной толпы» отдает типичной костюмированной мелодрамой, с «книжной» любовью и страстями. К несчастью, такой экранизация Винтерберга и получилась же. А ведь литературный оригинал, как и все произведения Гарди, хоть и живописал томления сердец, но был ценен прежде всего своими деталями и контекстом. Роман «Вдали от обезумевшей толпы» давал комментарий социальным изменениям в Англии – женской эмансипации (Батшеба-Вирсавия отвергает брак в принципе), увеличению веса буржуазии в обществе (герои романа беспрепятственно совершают переходы из бедняков в богачи и наоборот). В фильме же первое осталось в одной-единственной подвешенной фразе, второе – присутствует в сюжете лишь формально. Тогда имеется лишь история девушки, которая не могла выбрать подходящего ей мужчину.

Томас Винтерберг и раньше интересовался любовными сюжетами («Все о любви»), обычно подкрепляя их философскими обобщениями. Но мелодраматические истории всегда смотрелись невыгодно на фоне его фильмографии, во главе которой первый образец «Догмы'95» «Торжество», написанная фон Триером «Дорогая Венди» и драма «Охота». Экранизация Гарди не то чтобы выбивается из послужного списка режиссера, но кажется халтурой – что идейно, что в плане мастерства - снятой непонятно ради чего.

Как мелодрама это кино срабатывает плохо. Ограниченный хронометраж не позволяет прочувствовать богатую на перипетии историю, из-за чего фильм впору назвать кратким пересказом. «Вдали от обезумевшей толпы». Герои зачем-то проговаривают многие сюжетные моменты, которые грех не раскрыть через действие. Драматургическое бессилие пытаются вытянуть за счет постоянных крупных планов, которые в теории отвечают за эмоциональное напряжение, но на деле просто приедаются, несмотря на неплохую игру актеров. А между последними совершенно отсутствует какая-либо химия – и тут очевидный «мискаст» Кэрри Маллиган, которая ну никак не похожа на дерзкую выскочку, которая может манипулировать мужчинами. Матиас Шонартс (Гэбриэл) и Майкл Шин (Болдвуд), хоть и сильны в исполнении, выглядят не на своем месте. Нелепым же оказывается модельный Том Старридж в образе сержанта Троя – ключевого и сложного персонажа, который просто не по зубам артисту с бессменным выражением равнодушия на лощенном лице.

До Винтерберга «Вдали от обезумевшей толпы» экранизировали трижды. Самой известной адаптацией является снятая в 1967 году Джоном Шлезингером. Ирония в том, что в те годы Шлезингера заклевали за надругательство над романом, хотя сегодня критику на картину следует пересмотреть хотя бы из уважения к легендам экрана Джулии Кристи, Алану Бэйтсу (Гэбриэл) и Терренсу Стэмпу, после которого сержанта Троя тяжело представить как-то иначе. «Вдали от безумной толпы» Винтерберга при сравнении с «опальной» экранизацией 60-х проигрывает по всем статьям. Достаточно взять хотя бы одну из самых известных в романе сцен – свидания со шпагой: атмосферные ахи-вздохи версии 2015 года не имеют и доли напряжения и задора, которое удалось передать Шлезингеру в разгар сексуальной революции.