Плен Полон (Captum)

В украинский прокат вышел многострадальный во всех отношениях фильм Анатолия Матешко «Captum» («Плен»). Появление каждой отечественной картины на большом экране — уже событие общенационального масштаба, поэтому многие стараются не вдаваться в подробности, насколько качественным получился очередной «шедевр». Но спекуляция на теме войны в неспокойное время никому еще не сходила с рук. Разумеется, вступительное слово съемочной группы на премьере убеждало, что сюжет попытались вырвать из рамок «локального происшествия», максимально обобщить события и не конкретизировать образ врага. Впрочем, если это попытка уйти от ответственности за снятое, то и она не увенчалась успехом.

На ОМКФ 2015 года, где состоялась премьера «Плена», создатели представляли фильм как притчу, драму, документальный портрет событий, происходящих сейчас на Донбассе, или вовсе фарс, действующий на всех зажравшихся, поданный под соусом шоковой терапии. Такое жанровое смешение, вероятно, должно было обеспечить лояльность и заставить зрителя выбрать то направление, которое наиболее ему резонирует. Пока ясно только одно: для притчи не хватило глубины, для драмы — выразительного финала, а для документального очерка выдалась перебором игра исключительно театральных актеров Остапа Ступки и Владимира Горянского.

Картина Анатолия Матешко — попытка ответить на вопрос: что происходит с человеком, волей случая оказавшимся в плену?. Женщина средних лет вместе с проводником («своим человеком») отправляется в зону боевых действий, дабы выкупить из заточения единственного сына. Хлев с заложниками охраняют двое боевиков, которые каждый вечер здорово веселятся, делая ставки на жизнь тех, кого они стерегут. Ощущая власть и безнаказанность, военные бросают и новоприбывших к остальным пленникам, туда, где уже нет надобности носить маски доброты, приличия и человечности.

Глубину авторского высказывания, благо, определяет зритель, а посему даже цитирование Евангелия от Матфея не поможет, когда у немногочисленной публики премьеры возникает отторжение и внутренний протест. Кроме того, библейская цитата «Какой мерой меряете, такою и вам отмеряно будет» изначально сказана в контексте несправедливого суда над ближним. Здесь суд происходит над врагом, он неминуем и более чем заслужен. Финал, который предлагает режиссер для своих антагонистов, и эпиграф, взятый из Священного Писания, рождает в голове окончательную сумятицу, исключая претензию на масштабность, «заложенную в смету».

Во время просмотра «Плен» кажется абсолютным синтезом эстетики Ларисы Шепитько, Алексея Балабанова и украинского поэтического кино 60-х. Кадры, где военный, изможденный пытками, отказывается выдавать секретную информацию боевикам, словно взяты из «Восхождения». Черно-белый портрет пленного, желающего унести тайну в могилу, катастрофически созвучны с образами двух партизан в фильме Шепитько, страдающих в плену от невыносимых издевательств и страшного недуга. Фильм Балабанова «Война», где заточение у чеченских боевиков занимает львиную долю повествования, также вспомнится зрителю, особенно, когда он увидит, что среди несчастных заключенных у Матешко — иностранец, изнеженный благами капитализма. Сцена, где два террориста за столом с нехитрым провиантом обсуждают существование бога, отсылает к подобному эпизоду в провокационной ленте «Груз 200», наследуя даже интонации и манеру спора актеров оттуда.

На премьере исполнители главных ролей говорили, что в жизни есть черное и белое. Несмотря на это, создатели решили акцентировать внимание публики исключительно на черном цвете. В ленте «Плен» вы, к сожалению, не найдете хороших персонажей. Ведущий телеканала вымогает сдаться с потрохами военного, убивая в порыве ярости кошку. Мать, попавшая в плен, готова отдаться боевику ради призрачного обещания увидеть сына. Боевики, не желающие идти на компромисс с принципами, размахивают двустволками, но не забывают подкармливать птиц (зима ведь, в самом-то деле). Семейная пара, потерявшая всякую веру в спасение, забывает друг о друге почти также быстро, как и прощается с жизнью с мешками на головах. А разница между террористами, творящими разбой, и зверьем, скрывающимся в лесной чаще, только в том, что последние — никогда не причинят вреда, если им не будет угрожать опасность или голодная смерть.

Персонажи однобоки и статичны, ни о какой трансформации, первой необходимости качественной сценарной основы, вообще не идет речи. Черно-белая съемка не добавляет событиям реалистичности и, что парадоксально, художественности тоже. Данный сюжет — рецидив психопата, смакование пыток, насмешка над всей болью, которую довелось пережить украинской нации за последние несколько лет. Условность пространства, постоянный надрыв, театральная экспрессия, гримасы и обилие крупных планов, слабость кульминации и бессмысленность развязки — пожалуй, основные недостатки потуг съемочной группы. Увы, «Плен» — вывернутый ушат грязи, необоснованная ода насилию, абсолютная эстетизация всех существующих пороков и поэтизация ужасов войны под прикрытием библейского эпиграфа.

Другие публикации того же автора читайте в блоге «Артхаус»